На следующее утро Анатолий Федорович никого не послал в маршрут. Вместо этого он разложил у палатки несколько старых аэроснимков и рисованную от руки карту.
— Вот смотрите, мужики, — заговорил он. — Вот в этом месте речка раздваивается на два рукава, а вот тут, километров через семь, чуть побольше, снова сходится. Какая-то протока мелкая и узкая. Но заметно это будет только через километр или даже полтора. Если мы туда загоним плот, то сядем. И русло здесь меняется каждый год. Вот вопрос — по какой протоке плыть?
Долго спорили. Никто здесь раньше не был, послали запрос по рации, там рекомендовали разобраться на месте. Один из снимков взял Савельев и долго его рассматривал, прямо и под углом.
— Слушай, Анатолий Федорович, — наконец сказал он, — если придти на это место, — он ткнул спичкой в аэроснимок, — то отсюда все будет ясно. Видите, здесь все признаки характерной точки. Здесь или высокая вода или грязная канава.
— Да, скорее всего так, — прищурил глаз Анатолий Федорович. — Значит, надо туда пройти, разведать и вернуться с докладом. Пойдешь ты, Гриша. Кого возьмешь с собой?
— Бориса, ну и из молодых кого-нибудь.
— Хорошо. Кто, ребята, из вас пойдет?
-Я, я, я.
— Ишь какие смелые. Ведров, пойдешь с ними. А мы тут разберемся в записях, да и инструмент не мешало бы проверить.
Галкин, Савельев и Генка ушли к большой палатке и стали собираться. Хотя пройти предполагалось до десятка километров, сборы были основательными. Взяли ружье и топор, что составляло половину арсенала в партии. Три десятка патронов были равномерно распределены среди участников немногочисленной экспедиции. Сообразно возможностям каждого по рюкзакам был размещен трехдневный запас продуктов, минимум посуды, среди которой выделялся удобно выгнутый алюминиевый двухлитровый котелок с крышкой в брезентовом чехле для ношения на поясе. Не были забыты спички, аптечка, десятиметровой длины капроновый шнур и еще несколько подобных, крайне необходимых при случае вещей. Пологи и спальные мешки решили не брать. Вместо этого Савельев привязал к рюкзаку аккуратно свернутую двухместную палатку, а Генка взял дополнительно флакон не очень эффективной мази от комаров.
В путь вышли после обеда. Впереди с компасом на шее и топором в руках шел Галкин. Через каждые несколько шагов он делал затески на деревьях поочередно то с левой, то с правой стороны таким образом, чтобы подойдя к одной затеске, тут же можно было увидеть другую, независимо от того, идешь ли ты вперед или возвращаешься. За ним шел Генка. Время от времени он подходил к останавливавшемуся Галкину и они вместе по компасу корректировали направление движения. Замыкал шествие Савельев с ружьем на плече. Он был весел и оживлен и даже что-то насвистывал.
Прошло часа два. Когда Галкин в очередной раз остановился, подошел Савельев, достал взятый с собой аэроснимок и они с Галкиным начали искать местонахождение.
— По-моему мы уже близко, — говорил Савельев. — Пойдем в этом направлении, — он повернул верхний ободок на компасе. — Вот точка, которую я показывал, отсюда прямо пойти, до нее двух километров не будет.
— А вот тут смотри, Гриша, какая-то полоса непонятная, на болотину похоже, а вот дальше здесь она кончается, обойти, пожалуй, надо.
— Гм, обойти, это еще километров десять, а через два часа темнеть начнет, и воды нет у нас. Да ты не бойся, смотри, как раз по ходу эта полоска на нет сходит, а может, это и не болотина вовсе.
С полкилометра прошли в новом направлении и остановились. Сухой светлый мох тайги без каких-либо перепадов переходил в зеленый ковер болота. Слово «болото» вызывает представление чего-то круглого или по крайней мере овального. Здесь же наличествовало нечто другое. Наверное, когда-то, во времена оны, протекавшая здесь речка или порядочная ее часть в результате каких-то природных потрясений или даже катаклизмов утратила проточность. Близкое соседство грунтовых вод не позволяло высохнуть сложившемуся новообразованию. За многие десятки или даже сотни лет поверхность бывшей реки заилилась, затянулась, заросла мохом и болотными растениями. Отмершие части растений, нанесенная пыль, листва и хвоя, мелкие ветки оседали вниз, слипались и образовывали плетенку, способную выдержать мелких животных и птиц.
По заметно выраженным берегам росли невысокие деревья и чахлые кусты, а гладкая параллельная, шириной шагов двадцать пять-тридцать болотина просматривалась в обе стороны на десятки метров. Впрочем, в одну сторону эта полоска была как-будто немного уже. Она постепенно сужалась и через четверть километра Галкин, идущий впереди, достиг самого узкого места. Здесь по обеим сторонам в самый берег корнями вцепились невысокие кусты, расстояние между ними не превышало пяти-шести шагов. Далее болотина опять расширялась и закруглялась, судя по аэроснимку, километров через пять-шесть.
Савельев осторожно надавил сапогом в полушаге от твердого берега в одном месте, в другом. Плетенка пузырилась, исторгала неприятный запах, но держала.
— Слушай, мужики, — сказал он, — а ведь мы пройдем здесь. — Он вытащил веревку, сделал узел, продел ее у себя под мышками и вручил конец Галкину.
Плетенка журчала и прогибалась. Савельев, а за ним Генка с Галкиным, ступая в след, благополучно перебрались на другой берег.
Затески делал уже Савельев и километра через полтора вышли на искомое место, к широкой и полноводной протоке. До наступления темноты поставили палатку, развели костер и, прихлебывая чай, долго беседовали о болотах и связанными с ними слышанными и читанными ужасами.
Генка проснулся раньше всех, осторожно выполз из палатки, развел костер и повесил над ним котелок. Заварив чай, Генка собирался сделать побудку, но случайно повернув голову в сторону, забыл о своем намерении. На расстоянии выстрела у самой воды бродила маленькая серая уточка с острым клювом. Генка вытащил из палатки ружье, переломил его и убедился, что оно заряжено дробью. Патроны были помечены определенным образом и сразу было видно, в каком патроне мелкая дробь, в каком крупная, а в каком картечь или жакан.
Генка отошел от палатки, прицелился и выстрелил. Успевший взлететь кулик упал в воду и его унесло течением. Ухайдакавшиеся вчера мужики не слышали выстрела и Генке пришлось их растолкать.
— Уф, — сказал Савельев, вытянув кружку чая, — кажется, и не шевелился бы я сегодня, но надо собираться. Гена, сворачивай палатку.
— Послушайте, — заволновался Генка, — а зачем всем возвращаться. Вы оставайтесь здесь, отдыхайте, а я вернусь, скажу, по левой протоке надо плыть, и ход сразу протянем.
Сначала Галкин и Савельев не хотели и слушать, но Генка настойчиво убеждал, и светло сегодня, и затески четкие, и путь назад, можно сказать, знакомый.
— В общем-то ничего страшного, — сказал наконец Савельев, — жилка в тебе есть, по компасу ходить умеешь, чуть что держи к реке. Ружье и топор возьми, без них в поле не выходят в любом случае. Может, и не отпустил бы я тебя, да идти-то всего десять километров, а сегодня идти и затесок не надо, следы вчерашние что твоя дорога. Только болотину переходи как можно аккуратней, не поленись, ежели что, жердину сруби. Ну а на крайний случай сигнал тревоги подашь-три выстрела подряд. Вот эти три патрона держи в левом кармане. Ни пуха тебе.
Осмотрев Генку со всех сторон и убедившись в надлежащей экипировке, Савельев наконец отпустил его.
Неторопливо, размеренным шагом Генка отделился от палатки. Не успевший выпрямиться за ночь мох сохранял следы достаточно отчетливо, а свежие затески так и бросались в глаза. Груз не казался тяжелым, хотя снаряжен Генка был со всей возможной тщательностью. В рюкзаке лежали сухари, спички, аптечка, кое-что еще, на шее висел компас, на плече ружье, на поясе топор. Котелок остался на берегу, возвращение не должно было занять более трех, ну пусть с половиной часов.
Вот и болотина. Поискав глазами, Генка не обнаружил подходящих сосенок. Стоявшие рядом деревья, хотя и не отличались большой высотой, были достаточно толсты. Рубить же ствол двадцатисантиметровой толщины-удовольствие ниже среднего, да и не сдвинешь его потом. И Генка решил идти по старому следу.
Напрасно он так сделал. Если бы он прошел шагом в стороне, возможно, все бы обошлось благополучно, но в месте прохода плетенка была уже разрушена и Генкиной тяжести не выдержала. Генка сделал шаг, другой и и вдруг его правая нога провалилась по колено с чавкающим звуком и смрадный запах, намного более сильный, чем вчера, вырвался на поверхность. Вгорячах, по инерции, он сделал еще один шаг и погрузился в зыбкое, вонючее месиво уже по пояс.
Генка сидел в болоте посреди почти одинаковых кустов, определявших самое узкое место топи. Какое-то время он не двигался, осмысливая положение и чувствуя, что погружается, хотя и медленно. Он ощутил, что низ рюкзака уже коснулся потревоженной поверхности.
Генка попробовал наклониться вперед и достать рукой до противоположного куста. Пальцы двигались в каких-нибудь тридцати-сорока сантиметрах от выступающего корня, но как подтянуться, когда ты как-будто висишь без опоры. Страха Генка не испытывал. Голова работала четко и действовал он без задержек. Стрелять, теряя драгоценные секунды и с каждой из них погружаясь все глубже, он не стал, приподнял мешавшее ружье и надел его через голову. Затем он отцепил с пояса топор, наклонился вперед, вытянул руки с зажатым в них топором и сделал сильный гребок вниз и под себя.
«Если мало будет, с ружьем так же сделаю», — подумал Генка, но движения с топором оказалось достаточно. Выпустив его из рук, левую руку Генка выпростал из чавкающей гущи и намертво схватился за выступающий корень. Густая вонючая жижа неохотно выпускала Генку из своих объятий. Он подтягивался, шевелил ногами, наконец выполз на берег и откатился на насколько метров.
Тут наступила реакция. Генку пробрала крупная дрожь. Его просто подбрасывало на твердом берегу и вдобавок сильная икота буквально сотрясала все его тело. От осознания возможной гибели он даже впал в ступор, какое-то внутреннее оцепенение, которое, правда, быстро прошло.
Но вот наконец Генка почувствовал, что может двигать конечностями самостоятельно. Сразу же возникла беспокоящая мысль — «а ведь топор-то надо спасать». Очень большое неудобство — оставаться с одним топором. Правильно сказал Петр Иванович — в тайге магазинов нет , — и Генка повернулся к постылой болотине.
Сначала он лег на берег и вытянувшись, сколь возможно, касаясь ухом мерзкой жижи, безрезультатно пошарил рукой в глубине. Топор уже немного опустился вниз. Тогда Генка стал действовать по-другому. Он наломал кучу веток,наложил их слоем у берега, лег на них грудью и с головой залез в вонючее месиво. Пальцы руки ударились обо что-то твердое. Это и был топор. Когда Генка отполз, куча веток сравнялась с поверхностью и опасное при ключение завершилось.
Пришел Генка на стан уже ближе к обеду. Был переполох, но не такой грандиозный, как можно было ожидать. Тут же начались сборы, погрузили на плот полевую армейскую радиостанцию, свернули пологи и палатки, уложили их так же на плот. Пять человек ушли в маршрут, Генка и Хлюст сели в лодку, а Николай с Дарьей оттолкнули плот от берега.
— Да, было бы делов, — сказал Хлюст. Он сидел на задней скамейке и шевелил поперечиной руля. — Прошлый год один мой дружок, ну не совсем так, хороший знакомый утонул, Вася Синицын, так сколько шороху было.
— А как это случилось, — заинтересовался Генка. — Мы в палатке возле новой столовой живем а через дорогу чуть не напротив Марья Антоновна, жена его.
— Знаю, — поморщился Хлюст, — я к Васе как-то пришел с бутылкой, а она поперла нас из дому, грызла потом его, что со мной общается. Не знаю точно, не было меня тогда близко, слышал, что судорога схватила. А что его в воду понесло, не могу сказать. Ну ладно, что прошло то прошло, сто лет жить будешь, если война не начнется, ха-ха.
Лодка шла по течению.Берега непроходимо заросли густым искривленным кустарником и лопушистой травой. Из воды выпрыгивали небольшие рыбки, успевая схватить комара или мошку. Река была разделена почти пополам узкой полоской земли шириной от двух до пяти метров. Местами эта полоска прерывалась, а полоса воды, подходившая к другому берегу, была мелкой и грязной.
Дальше Генка и Хлюст вели легкий разговор ни о чем, и вот на берегу завиднелась маленькая палатка. Савельев и Галкин спали в ней и не слышали, как причалила лодка. Будить мужиков не стали, сами прилегли около. Вечером все события обсудили подробно.
