В середине прошлого века и в несколько последующих десятилетий была очень популярна и известна книга Даниэля Дефо о приключениях Робинзона Крузо на необитаемом острове. Ее знали практически все. В настоящее время она известна меньше, многие сыновья и внуки моих знакомых ее не читали,что в общем-то не так удивительно, благодаря Интернету стало доступно чтение великого множества книг по самым разным интересам, а прочитать все, в том числе и многое из прошлых увлечений, просто физически невозможно.
Робинзон Крузо, когда немного освоился на своем острове, решил определиться,что для него плохо, а что выглядит получше, вроде как вести записи в две колонки, в левой все минусы своего положения, ну а в правой, естественно, все положительные моменты. Например, в начале он указал, что оказался на мрачном острове без надежды когда-либо его покинуть, но затем добавил,что остался жив, а не погиб в морской пучине, как его товарищи.
Подобным способом и я решил воспользоваться, чтобы сравнить, что было хорошо и не очень у нас полвека назад, в советское время, и что мы имеем на данный момент.
Не было в советское время безработицы. Все люди были заняты на каком-либо производстве или в сельском хозяйстве. Если кто долго находился без работы, мог подвергнуться преследованиям со стороны общественности, а потом и милиции. Даже минимальный заработок человеку без вредных привычек позволял довольно сносно существовать, питаться и одеваться, но вести при этом жизнь очень скромную, чем, впрочем, многие были удовлетворены.
Продукты, мясо, колбасы, молоко, яйца, стоили очень дешево, а такие предметы, как ливерная колбаса, печень, требуха, головы свиные и прочие и все такое подобное – сущие копейки, многие хозяева отдавали даром, только попроси. Минимальный заработок в городах и рабочих поселках составлял в ту пору 360 рублей, получали его не так уж много людей, нянечки в больницах, технички-уборщицы в школах, сторожа и пожарники, других и не вспомню. Потом минимальная зарплата стала возрастать, после денежной реформы 1961-го года 45 рублей, потом 60, 70, и это при стабильных, десятилетия не меняющихся ценах, при Хрущеве только раз были подняты цены, «временно», как он сказал, на мясо-молочную продукцию, но и те оставались после этого неизменными вплоть до гайдаровщины. В 80-е годы, правда, чаще стало практиковаться повышение цен на ювелирные украшения, ковры, хрусталь, автомобили, изделия из золота и других драгоценных металлов, но это не очень задевало основную массу населения, существовал набор так называемых «предметов первой необходимости», которые до конца были очень дешевы. Набор этот был составлен еще в 20-е годы, возможно, что и при «проклятом» царизме что-то такое существовало. В него входили хлеб, соль, сахар, спички, ситец, керосин, различные крупы, растительное масло, ряд еще каких-то товаров и продуктов, и цены на них нельзя было повышать ни при каких обстоятельствах, их не повышали даже в годы войны, я помню, с каким пафосом говорил об этом наш преподаватель. Сейчас же хлеб, например, обходится втрое дороже, чем в советское время.
Любопытно напомнить, что самый ходовой бензин в середине 70-х годов стоил 7 (семь) копеек за литр, самый дорогой — 10. Это равнялось стоимости десяти коробок спичек, интересно сравнить с нынешним положением, тем более, что нынешние коробки тоньше, спи-чек в них меньше, и намазка по бокам коробка раньше была гуще раза в два.
Ближе к концу 60-х начался так называемый застой, стагнация производства, ещё позже, как утверждали в прессе, ряд сплошных ошибок, которые так и идут до настоящего времени. Я определил для себя переломный момент — время моей службы в армии, 1964 – 1967 годы. До этого, несмотря на все хрущевские закидоны, народ верил в будущее страны, работал от души и чувствовал себя уверенно.
Продуктовые магазины 50-х годов были заполнены качественными дешевыми продуктами. Естественно, я могу говорить только о тех местах, где я бывал, жил и работал, это Тюмень, города и поселки на железной дороге, проходящей по югу области, других, впрочем, тогда не было, а также Тобольск и Сургут. Также недорого стоила рыба речная и морская, подороже черная икра и крабы, которые редко кто брал, на вкус сплошной рыбий жир. Нельзя, однако, отрицать, что это очень калорийный продукт.
Интересно было бы показать сейчас бумажный мешок с красной икрой, которую иногда покупал отец. Вот это действительно лакомство. Мешок этот весил килограммов двадцать и стоил чуть дороже ста рублей, сейчас скверная икра минтая сравнительно с той стоит в десятки раз дороже. Азовские рыбаки снабжали такой икрой, а также сушеной рыбой всю страну. Во время гражданской войны не всегда хватало хлеба, а в пайках, которые давали рабочим, всегда была красная икра, деликатес нынешнего времени.
Как-то так развивалась страна,что после всемерного подъема в первые десять-пятнадцать лет после войны, дальнейшие шаги и действия в конечном счете приводили ситуацию к ухудшению почти во всех сферах повседневной жизни и деятельности.
Дороги для молодежи были открыты достаточно широко, каждый, кто куда-либо стремился, если хорошо учился и был настойчив, имел возможность туда попасть, даже во ВГИК.
Вообще-то я согласен с утверждением, что родиться в провинции, иначе говоря, в захолустье, в деревне, отдаленных уголках, а равно в Сибири, на Дальнем Востоке, иных таких же местах, гораздо более малоперспективно, чем в Москве, Санкт-Петербурге или хотя бы в областных центрах, и всем известно, как мало у нас Ломоносовых. Но в описываемое время молодежь мало на это обращала внимание, существовала более подходящая атмосфера для выходцев из глуши. Иннокентий Смоктуновский, Евгений Матвеев, Валерий Золотухин, Любовь Полищук, десятки других выросли не в столицах. Из моих школьных друзей и знакомых, кто хотел быть военным, им становился, кто стремился во флот, там служил и работал. В нашей школе был случай – ученики класса, в котором учился мой старший брат, все поголовно после окончания школы поступили в различные институты. А ведь если из выпускного класса каждый четвертый куда-либо поступит, в том числе в техникум или училище – это очень хороший показатель. Остальные устраивались на месте, уезжали в район или область или же на различные стройки и экспедиции. Для хорошей карьеры молодому человеку со способностями требовалось желание, настойчивость и самое главное – не попадать в плен зеленому змию. Многих ребят сгубила эта пагубная привычка.
В те годы самым неприятным для меня и моих друзей, да в общем для всех жителей района была непролазная грязь на дорогах весной и осенью, а также и летом даже после небольшого дождя. Дороги раскисали, ходить можно было только в сапогах. Особенно плохо было, когда дождь продолжался сутки и больше. В старых фильмах иногда можно увидеть буксующую машину, тогда же немногочисленные грузовики, имевшиеся в поселке, ставали на прикол, а хлеб и другие товары развозили по магазинам на лошадках. Межрайонные дороги, «большаки», каждую весну грейдировали, ровняли тракторами и какая еще техника была, и на целый месяц закрывали движение. Но все-равно, из пункта А в пункт Б как-то надо было попадать, и сколько же было искурочено прилегающих территорий.
Как-то я разбирал старый ларь. В нем прежде хранилась мука, и на дне ларя было разостлано несколько газет. Это оказались листки «Тюменской правды » за июль или август 1955-го года. С той на тот момент поры прошло более тридцати лет и я с большим интересом просматривал эти газеты. В одном номере была помещена фотография, где был снят работник рядом со своим агрегатом, асфальтовым катком. Тогда там впервые асфальтировали дорогу, ведущую от железнодорожного вокзала в центр.
Различные праздники, гуляния, сабантуй, масленица, пасха, Новый год, рождество проходили очень весело и интересно. Эти праздники ожидали, на них настраивались, под гармошку и балалайку женщины и девчата пели песни и частушки, устраивали игры и пляски, даже люди старые, у которых ноги, хоть и плоховато, но еще гнулись, выходили из домов и присоединялись к зрителям, обсуждали и сравнивали.
Местное руководство и клубные работники не оставались в стороне, организовывали соревнования и конкурсы и как гордились победители выигранной кастрюлей, сковородкой или же чем-либо ещё.
А какое было ликование, когда в космос взлетел Гагарин, это надо было действительно видеть. Кинохроника той поры в какой-то мере показывает настроение. Даже старые бабушки, родившиеся в прошлом веке при царе Николае, и даже захватившие его отца, оживленно обсуждали это событие. Как мы были горды за страну, как непоколебимо уверенно себя чувствовали. Никогда впоследствии не было такого мироощущения. Все основное в стране производили сами, на экспорт шли наши часы, велосипеды, радиоприемники, трактора, гусеничные и колесные. Китай и Япония очень и очень отставали от нас. Считалось, что Америка производит тридцать процентов мировой продукции, а Советский Союз – около двадцати, и разрыв сокращался. Минские трактора охотно приобретали даже американские фермеры, очень практичные и надежные, они могли без перерыва работать несколько месяцев, на ходу сменялись водители, доливалась в радиатор вода, а в топливный бак горючее. Другие трактора были на это не способны. Лишь только кабину меняли американцы, ставили свою, более удобную и комфортную.
Вот чего не хватало, по нашему району, а в общем и по всей стране, так это легковых автомобилей. Мощности советских автозаводов были невелики, в 60-е они выпускали 300- 400 тысяч машин в год, а к 1970-му году, когда был запущен с помощью итальянских мастеров в Тольятти автозавод «Жигули» — до 600 тысяч штук. Мощности нового завода позволяли выпускать по проекту 700 тысяч машин, и товарный голод на эту продукцию несколько поутих.
В большом дефиците были еще мотоциклы с коляской, а так же полюбившиеся народу бензопилы, так облегчившие заготовку дров. Трудно было приобрести водяной насос. Со всем остальным было полегче.
Что касается одежды и обуви, то этого добра было очень много и все теплое и удобное. Люди, особенно пожилые, предпочитали носить все темное и немаркое, и вот в этом отношении наша легкая промышленность преуспела. Многих молодых, многих, но никак не всех, это не устраивало, они хотели носить все броское, яркое, красивое, разнообразное, как то, что удавалось увидеть в иностранных фильмах и на страницах уже начавших появляться некоторых продвинутых журналов. Импортные вещи, западного производства, а также социалистических стран, едва могли обеспечить потребности Москвы, Ленинграда и некоторых других городов, номенклатуру. Иногда кое-что появлялось и в обычных магазинах.
Большинство моих знакомых относилось к этому довольно равнодушно. Один наш знакомый привез себе откуда-то джинсы, купил их за двести рублей, что превышало среднюю месячную зарплату раза в полтора. Очень он ими гордился. Другой наш общий знакомый посмотрел эти брюки, пощупал и сказал: — Да ведь это просто крашеный брезент. — Брюки эти сшиты были аккуратно, молния, цепочки, заклепки, фирма, на вид действительно зрелищны.
Парень этот предложил их померить, он был просто вне себя от восторга. Сначала они мне тоже понравились, но вот я стал их надевать, комплекция у меня примерно была такая же.
Брюки жесткие, твердые, карманы спереди, положить в них что-либо неудобно, так же неловко в них было нагнуться и присесть. Но мы больше ничего не стали говорить тому парню, пусть продолжает ловить кайф от своей покупки. И все-таки эти брюки стали предметом ажиотажа просто невероятного. Большой упрек нашей промышленности, что они не занялись производством в общем-то простой и примитивной модели, можно было еще больше нашить и наклепать полосок, кнопок и значков. И ответственные товарищи наверху, комсомольские секретари и кто там ещё проморгали это явление, которое к тому же сравнимо с идеологической диверсией. И вот это безобидное желание приобрести что-нибудь такое никак не удавалось полностью воплотить в жизнь, даже пытались бороться с такими настроениями. Вот это имело место в нашей жизни, а голый и босой никто не ходил.
Несколько раз пытались полностью заполнить возникший вакуум, но неудачно, извивы моды причудливы. В начале 60-х возникла мода на плащи «болонья». Это очень легкий и тонкий плащ из синтетической ткани, аккуратно свернув, его можно было положить в карман. Стоил он где-то рублей двадцать, но в магазине купить его было невозможно, а только по знакомству, у спекулянтов, за сто рублей, и только изредка сбрасывали до семидесяти.
В стране построили несколько фабрик по пошиву такой продукции, стали продаваться свободно, вдруг «Бац!» — и никому они стали не нужны, все их сбросили. Плащ этот, между прочим, был не так уж удобен, шелестел при ходьбе, тело в нем не дышало, в дождь он промокал, хотя в памятке по уходу, лежавшей в кармане каждого купленного плаща, указывалось,что он водостоек. Стали говорить, что в Италии, откуда пошла эта мода, такие плащи носят только дворники, когда подметают улицы, для защиты от пыли. Фабрики же переквалифицировались на выпуск курток, палаток, и на что там еще годится подобный материал.
Среди женщин возникла мода на сапоги-чулки, сам сапог жесткий и твердый и тряпичные голенища, и в самом деле обтягивающие ногу до колена, как чулок. Эта мода просуществовала недолго, как жестока она была ко многим женщинам. Высокая, стройная девушка выглядела в таких чулках просто великолепно. Для девушек пониже, не таких изящных чулки подчеркивали малейшую кривизну ног, и если мужчины не очень обращали на это внимание, то девушки и молодые женщины, заметившие такое на себе, пытались скорее их продать, а если не удавалось, забрасывали в дальний угол чулана.
Ещё многие пытались приобрести кроссовки, у нас почему-то не получалось их производить, или выпускали очень мало. Популярны были китайские кеды, помню две марки, два мяча или пять колец, они были доступны, их раскупали и даже сочинили популярную песню. Но и недостатки были очевидны, множество дырочек, поэтому их было долго зашнуровывать, нога в них была как в резиновом сапоге и без намека на каблук. А вот настоящие кроссовки, которых сегодня полно, действительно удобны, легки и изящны.
Сейчас коллекционеры могут не заниматься такими глупостями, какими любители увлекались в прошлом. Невозможно стало собирать открытки, конверты, а также марки, спичечные этикетки, некоторые другие предметы. Раньше в городах, да и в более мелких населенных пунктах собирались любители, обсуждали, спорили, обменивались, существовали настоящие клубы по интересам, теперь же на этот счет жизнь стала гораздо беднее.
Не знали полвека назад такой пакости, которая стала настоящим бичом в наше время. Не было энцефалитных клещей, были какие-то полевые, которые от высосанной крови раздувались во много раз, их порой обирали с бегавшей неизвестно где собаки. Не знали колорадских жуков, видели их иногда нарисованными на задней обложке тетрадей, напечатанных на Украине и каким-то образом попавших сюда. Не слышали о непарном шелкопряде.
Два-три десятилетия после войны, в разных местах нередко и позже, руководителями, бригадирами, председателями и прочими ответственными работниками часто становились люди, не имевшие даже среднего образования, тогда в связи с войной и разрухой неоткуда было их взять. Не все также являлись членами КПСС. Зато у них были прекрасные деловые качества и они уверенно справлялись со своей работой. Случались, конечно, и досадные промахи, которые неизбежны во всех сферах жизни. А потом возникла и набирала силу последовательная и непререкаемая установка, что каждый руководитель или начальник должен иметь диплом и партбилет. Почему-то в высших эшелонах власти стали считать, что самое главное – это наличие необходимых документов. Вроде бы все правильно, соответствует духу времени и все такое прочее, но нередко на деле получалось так, что вновь назначенный руководитель, со всеми нужными бумагами, сменив прежнего, здорового и полного сил, и которому далеко ещё до пенсии, заваливал все дело. Сколько же из-за этого было конфликтов и просчетов, в результате таких безапелляционных и непродуманных действий страна потеряла неизмеримо много.
Сегодня соревнования по футболу, хоккею, другие, свободно можно наблюдать на экране телевизора. Спортивный обозреватель комментирует события, которые ты и сам видишь. Лет пятнадцать-двадцать после окончании войны для подавляющего населения страны такое было невозможно, слушали чаще всего футбольные репортажи по радио, которые комментировал очень популярный тогда Вадим Синявский, его известность не уступала последующей позже известности первого космонавта планеты Юрия Гагарина.
Мой старший брат был хорошим физкультурником, играл в футбол, выполнял сложные упражнения на перекладине, тогда не употребляли такого слова, говорили просто – на турнике, мог, прыгнув с разбега в два шага, перевернуться в воздухе и стать на ноги. Он болел за футбольный клуб «Динамо», да и многие за него болели, особенно потому, что за него играли два очень известных тогда футбольных кумира – нападающий Сергей Сальников и вратарь Лев Яшин. Тогда борьба за чемпионский титул проходила в основном между командами «Динамо», «Спартак» и ЦДКА, впоследствии ЦСКА. Проходящие между ними матчи транслировались по радио на всю страну, а вел передачу этот самый Синявский. Так вот, этот комментатор так умел вести передачу, что создавалось полное, ну пусть почти полное впечатление, что ты там сам сидишь на трибуне и наблюдаешь ход игры, я, например, представлял ее полностью, даже закрыв глаза. Приближались к Синявскому в этом отношении также популярные комментаторы Николай Озеров и Котэ Махарадзе.
В наше время число владельцев скота на своем подворье сократилось в несколько десятков раз. Несмотря на это, все продукты животноводства совершенно свободно везде продаются. Видно, в этом направлении произведены правильные действия. А интересно то, что в основном получили отставку такие орудия, без которых еще три-четыре десятка лет тому назад не мыслилось содержание скотины на дворе. Теперь,чтобы накосить сена для своей буренки, не требуется ни косы, ни граблей. Не видно сейчас осенью ни стогов, ни ометов или зародов, украшавших в это время пейзаж во всех местах, где только держали коров. Сейчас вместо них красуются аккуратно прессованные и связанные тюки сена или соломы, к которым во время работы не прикасается рука человека.
