Был у меня в Тюмени, когда я работал там на крупном заводе и жил в общежитии, один хороший приятель. Как-то раз он попал в ресторан, находившийся на первом этаже гостиницы «Заря» и очень ему там понравилось. Он настойчиво рекомендовал побывать там мне и еще одному общему приятелю. Гостиницу эту мы знали, приходилось проходить мимо. Находилась она в центре, недалеко от здания обкома, и вроде как за углом, за поворотом улицы, не было рядом толп народа или скопления машин. Это было не такое уж большое двухэтажное деревянное строение, достаточно старое на вид, построенное, скорее всего, до революции или даже в XIX веке.
Раза два или три ходил я с приятелями в этот ресторан. Было там очень комфортно и уютно, а кухня просто замечательная. Но в общем-то я не большой любитель ходить по ресторанам или иным злачным местам и Витя, так звали того приятеля, нашел другого компаньона из нашего же общежития. Звали его Юра Токарев и он все свое детство и вплоть до армии провел в Армении. Его родителей в свое время направили туда развивать легкую промышленность, что-то строили и осваивали. Почему Юра после службы попал в Тюмень и устроился на наш завод, это было его дело, никто этим особо не интересовался, а парень был веселый и компанейский. Не раз он Вите составлял компанию, а один раз в ресторане произошел не такой уж заурядный случай.
— Вот такое дело, — впоследствии рассказывал Витя мне и еще нескольким дружкам, когда мы после работы устроили вечер в нашей комнате и были слегка навеселе, — Юра-то, оказывается, не что-либо как, а как либо-что. Сидим мы в ресторане, я, Юра и еще один парень с верхнего этажа, Валера. Я иногда, не часто, но раз в полтора-два месяца, как приду туда, заказываю коньяка грамм сто пятьдесят, а потом еще раз повторяю, вроде как клевый пацан, могу себе позволить. Коньяк в меру, крепкий, не горчит особо и пахнет не противно. А тут решили заказать целую бутылку. Юра посмотрел в меню и сказал вроде как про себя: — Однако, дороговат коньячок. — Еще бы, — заметил официант, подбиравший что-то с соседнего стола, — коньяк настоящий, армянский. — Да-а? — с недоверием протянул Юра и понюхал свою стопку. — Нет, парень, — обратился он к официанту, который по виду был постарше нас всего лишь на год-другой, — как хочешь, а коньяк этот не армянский.
Официант обиделся и, как говорят на востоке, потерял лицо, начал грубить:
— Чего бы ты понимал, деревня. Сидел бы там, жрал самогон, а то туда же, о коньяке рассуждает…
— С тобой все понятно, — прервал его Юра, — пошли, парни, за бутылку рассчитаемся, штамп-то есть на ней? Понесем ее, должна быть в городе какая-то лаборатория, — и начал подниматься из-за стола. Официант стоял как истукан. Вдруг он встрепенулся:
— Постойте, мужики, — закричал он, — нельзя же так. Сейчас подождите, я позову, — но на шум уже подходил к нашему столику кто-то из администрации, солидный мужчина лет под сорок и в пиджаке с галстуком-бабочкой.
— Что тут у вас происходит, — начал он спрашивать, но его тут же перебил зачастивший официант:
— Да вот, Олег Петрович, ворчат чего-то, придираются, говорят, что коньяк не армянский…
— Ну ладно, шуметь не будем, садитесь на место, пожалуйста, приношу вам свои извинения от лица администрации. Петр, замени бутылку.
Официант поставил на поднос бутылку и наполненные рюмочки и через две-три минуты вернулся с другой бутылкой, поставил ее на стол и тут же ушел. Бутылку взял в руки Юра и начал ее вертеть.
— Так, цвет вроде подходит, — приподнял откупоренную пробку и понюхал: — Нет, опять не то.
Подождали несколько минут, потом тормознули пробегавшего мимо официанта.
— Ты, Петр, не волнуйся, — сказал Юра, — ты здесь ни при чем, тебе что дадут, то ты и несешь. А только и этот коньяк не армянский. Позови шефа, если скандала не хочет.
Подошел тот же прилизанный мужчина. На высказанную претензию он ничего не сказал, покряхтел, поморщился, сам унес бутылку.
Принесенная третья бутылка опять оказалась подделкой. Возможно,там был настоящий коньяк, только не армянский. И только четвертая бутылка оказалась наполненной настоящим знаменитым армянским коньяком. Мы в этом мало понимали, если не сказать совсем ничего, а Юра понюхал, поместил на язык каплю, прищурил глаза и заулыбался:
— Вот это совсем другое дело, в самом деле, — и произнес несколько непонятных слов. Потом он начал учить нас, как правильно употреблять коньяк, смаковать его, не пить, как воду или пиво.
— В хорошем коньяке важен букет, надо ощущать и вкус, и цвет, и запах, и аромат.
-Да черт с ним, с ароматом, — сказал Валера и залпом выпил свою стопку. — А откуда ты так хорошо разбираешься в этом коньяке.
— Ну как это, вы же знаете, что я до армии в Армении жил, там родился и вырос. Там такой коньяк национальная гордость, читали поди, Сталин Черчилля снабжал, очень тому наш коньяк нравился. А у нас отцу часто такой коньяк приносили, за разные услуги. У нас его иногда даже детям дают, по ложечке, простудится кто или зачихает. И я лет с тринадцати помаленьку начал его пробовать.
