Квинт Гораций Флакк, 1-й век до новой зры, перевод с латыни:
Создал памятник я, бронзы литой прочней,
Царственных пирамид выше поднявшийся.
Ни снедающий дождь, ни Аквилон лихой
Не разрушит его, не сокрушит и ряд
Нескончаемых лет, время бегущее.
Нет, не весь я умру, лучшая часть меня
Избежит похорон…
Эти строки многим стали созвучны. Десятки поэтов в разное время в разных странах пытались по своему отобразить смысл, заложенный Горацием повидимому, впервые. Из наших поэтов подобную тему использовал М.В. Ломоносов, позже отметился Г.Р.Державин. Пом-ню две строчки:
Я памятник себе воздвиг чудесный,вечный,
Металла тверже он и выше пирамид.
…время быстротечно
…его не сокрушит.
Позднее Пушкин написал известное стихотворение. Заимствование образов в то время если не распространено, то вполне обыденно. Сюжет сказки о рыбаке и рыбке использовали братья Гримм, творившие ранее. Содержание «Песни о вещем Олеге» взято из древних рукописей. Вряд ли это можно назвать плагиатом. Не слышно же ниоткуда критических протестов. Скорее это можно назвать, сравнить с размещением бриллианта в достойную оправу. Многие сюжеты басен Крылова известны из басен француза Лафонтена и эти же сюжеты, в свою очередь, использовал древнегреческий баснописец Эзоп. А может, и он брал эти сюжеты из более древних источников. История лисы и винограда, например, уходит в недосягаемую глубь веков.
Работал у нас в цехе слесарь, звали его Александр Пантелеймонович. Слесарь такая фигура, постоянно всем нужен, и как-то ученик токаря, молодой паренек, в поисках слесаря подошел ко мне и спросил: — Послушай, ты не видал Пантелея Моновича? — Забавно мне это показалось.
Другой парень работал сверловщиком, станки наши стояли поблизости. Давно, в советское время, ездил он как-то раз в Свердловск, еще до переименования и вынес оттуда хорошее впечатление о тамошних милиционерах. Парня этого звали Володя, а по фамилии Козлов. Фамилия эта довольно распространенная, Володя рассказывал:
— Понимаешь, там у вокзала площадь, а чтобы к гостинице пройти, там есть подземный переход. Я посмотрел, площадь вроде свободная, и пошел напрямик. Прошел шагов пять, а тут милиционер меня останавливает и говорит спокойно, немного только напрягся:
— Для вас, козлов, подземный переход построили, чтобы по площади не бегали, — и подтолкнул меня ко входу туда. Я подумал, какой милиционер уважительный, на вы ко мне обращается, и фамилию откуда-то знает.
Еще один Володя, работавший на нашем производстве, был фигурой весьма занятной. Он знал множество анекдотов и великолепно их рассказывал, сочинял много своих присказулек и поговорок. Например, он говорил, что чем дальше в лес, так ну его туда-то. Или, как волка ни корми, все равно у медведя одно место толще. Как-то в цех, где он работал, пришел его сосед с какой-то просьбой. Это был старик, у него уже тряслись руки. К тому же на улице стоял декабрь, мороз, а он был в стоявшем колом полушубке, простежённых штанах и в великой ему шапке, сползшей на глаза. Он спросил Володю, где тут можно по маленькому.
Володя подвел его к раскуроченной машине, стоявшей в углу. — Женщин тут нет? -Нет, нет, не беспокойся. Старик минут пять неловко копошился в штанах заскорузлыми пальцами, вытащил на свет свое хозяйство и приступил к опорожнению, тут Володя заорал: -Здорово, Марья! Старик вздрогнул, не мог сразу справиться, облился: — Где, какая Марья? — Да нет нико-го, это я так, продолжай. — У-у, подлец, — он потопал к Володе, но тот со смехом отскакивал. — Ладно, прости, Иваныч, вечерком заходи, я тебя угощу.
Как-то, зимой же, он побежал зачем-то в поселок. Дорога проходила по узкому переулку и там в ряд потихоньку шли две женщины, очень даже немалых габаритов. Володя догнал их, сунулся обгонять справа, нога ушла по колено в снег. Сунулся слева – та же история. Тогда он встал на середину дороги, отряхнулся, снова догнал этих женщин и заорал: — Тпррру, мать твою! Женщины нырнули в сугробы по сторонам, а между них пробежал Володя.
Одно время он работал токарем. Работа была разнообразная, дали ему как-то в обработку большие валы, последней операцией была чистовая обработка наружной поверхности. Хорошо заправленный резец скользил по поверхности, снимая последние сотки. Эта операция продолжалась с полчаса, а Володя только наблюдал. Он отходил к другим рабочим, разговаривал с ними, курил на лавочке. За этим наблюдал мастер, после обработки нескольких валов он не выдержал и подошел к Володе:
— Слушай, вот у тебя станок тридцать минут одну операцию гонит, а вон станок свободный стоит. Ты мог бы болтов на семнадцать поточить, у нас их мало.
Володе это никак не улыбалось, он посмотрел на мастера и ответил:
— Как это внимание двоить, а вдруг увлекусь, забуду, там запорю и там. Вот ты, бывает, что с бабой лежишь?
Мастер чуял, что Володя готовит какой-то очередной подвох, но вопрос требовал ответа:
— Ну да, бывает, и что из этого?
— А руки у тебя при этом свободны?
— Ну да.
— Ну так ты бы тогда ими валенки подшивал, что ли.
Я как-то раз заходил к нему, когда в ходу были миллионы. Бутылка водки стоила двенадцать тысяч рублей, а у меня на тот момент было только девять. Я подумал и решил зайти к Володе и посидеть у него. Тот похлопал по карманам, обнаружил горстку мелочи и попросил у жены недостающие три тысячи. — Володя, там у нас только на хлеб осталось, как раз три тысячи, а получка только послезавтра.
— Ну что ж, ладно, до свидания, — я поднялся и пошел было, Володя взял меня за рукав, неохота ему было упускать такую возможность и он просто возопил, обращаясь к жене: -Маша, ну ты что, никогда хлеба не ела? — Та не могла не рассмеяться и тут же вынесла искомое. Потом она сама посидела с нами, выпила пару стопок.
Я заходил к нему время от времени, а в один из моих ранешних, первых приходов, еще в советское время он занимался делом не совсем обычным, привешивал к стене ковер. Последний тираж денежно — вещевой лотереи принес им удачу, выиграли красивый ковер, размером примерно два на полтора метра. Володя хотел получить выигрыш деньгами или же продать этот ковер, но натолкнулся на стойкое сопротивление жены. Теперь он крепил к стене выигранный ковер и видно было,что занимается он этим делом безо всякой охоты. Я повернулся к стене и увидел, какую Володя сотворил глупость. Он прибил ковер к кирпичной стене тремя закаленными стальными гвоздями — дюбелями, причем два гвоздя были забиты по углам верхней полосы, а один посредине. Поначалу ковер висел ровно.
— Володя, — мягко сказал я, — ерунду ты сделал, провиснет он у тебя. Ты прибей к стене деревянную рейку, по длине ковра, тонкую,сантиметра два на пять, набей в нее мелких гвоздиков через сантиметр, а жена пусть нашьет частых мелких петелек по всему верху ковра, и потом только цеплять ровненько, и так,чтобы рейки не было видно. -Ладно, — сказал Володя, -пока и так сойдет. Проходи, садись, где-то там у меня оставалось.
В следующий раз я зашел к нему примерно через полгода. Володя не последовал моему совету, а добавил лишь два гвоздя, так что ковер висел не на трех дюбелях, а на пяти, и уже отчетливо выделялись поверху четыре дуги, а внизу даже образовались складки-бугорки.
— Все некогда было, — говорил Володя, — может,его вверх ногами перевесить?
— Да бестолку будет, видишь,как ткани сместились.
В молодости, стало быть, на тот момент лет пятнадцать тому назад, он работал в городе на заводе, жил в общежитии. Как-то в выходной сидел с друзьями в соседней комнате, где соображали хоть на бутылку красного. В этот момент его решил навестить его дружок, одноклассник, живший где-то в другом месте. Он приехал в город по своим делам и попутно захотел увидеться с другом. Он нашел его, слегка поморщился при виде его сожителей, полез в карман, но у него были только десятки. Дружок достал одну из них, протянул Володе и сказал: -На, купи пару красненьких. Володя схватил деньги и убежал, по прошествии некоторого времени вернулся с тремя бутылками водки: — Сережа, там красного не было.
Был у нас еще один Володя, мужик лет уже порядком за сорок. Как-то собралась компания человек пять и мы после работы выпивали в цехе. Подошел Володя, постоял и вдруг задал вопрос: — А вы знаете, что можно выпить ни сижа, ни лежа, ни стоя? — Я попробовал представить такое положение, ничего в голову не пришло, остальные тоже покашливали и похмыкивали. — Ну ладно, думайте, — сказал Володя, — а я пошел.
— Да ладно, постой маленько, расскажи уж, раз начал. На-ка вот, держи стакан.
Володе только это и надо было.Он присел, взял стакан, сделал глоток и начал:
— Ехал я как-то из Тюмени, ну и зашел в вагон-ресторан. Дело было в семидесятые, можно было заказать красного вина и посидеть, любоваться в окошко. Я сижу, за другими столиками компании, и к одной из них подходит мужичок такой невидный и задает этот вопрос.
Как видно, он время от времени попутно промышлял этим.
— Вот-вот, — сказал кто-то, — прямо вот как ты сейчас.
— Ну да, — не оскорбился Володя и допил до конца, — иногда его гнали, а иногда проявляли любопытство. Вот и в этот раз налили ему стакан, он отошел в проем двери, не к самой входной в вагон, а там еще есть, ну как в салон входишь. Он спиной уперся в боковинку дверей, а ногами над полом в другую половинку, и выглотал этот стакан. Глупо вроде, а ведь и в самом деле и не стоял он, и не сидел, ну и ясное дело, лежачим нельзя его было назвать.
— Ну вот, — сказал тот же голос, — а тебе даже упираться не пришлось.
— Да мне и без этого хорошо. Ну, спасибо,мужики, — и Володя пошел. Была получка, и возможно, ещё кое-где Володе удалось рассказать этот момент. Вроде пустяк, но и показывает изобретательность наших людей.
